Мою бабушку звали Наталья, как вы уже поняли, меня зовут так же. Мне очень не нравилось мое имя, и лет так до тринадцати я мечтала, чтобы меня звали Светлана.
Почему именно Светлана? Я не знаю, видимо, мне просто нравилось это имя. Я постоянно допекала маму вопросами – почему она назвала меня именно так. А мама отвечала, что она всегда хотела, чтобы у нее была дочка Наташенька. То, что у мамы была своя мама с таким же именем, ее не смущало.
Моя бабушка умерла рано, ей было всего 60 лет. Я плохо её помню, мы с мамой жили в другом городе, и навещали бабушку очень редко. Но все же кое-какие отрывки из детства отложились в памяти очень четко.
Помню маленькую избушку с одним окошечком на фасаде, второе окно выходило в огород. Избушка была настолько крохотной, что даже мне, пятилетнему ребенку, она казалась игрушечной.
С улицы сначала был вход в небольшие сени, а из сеней дверь в дом. Внутри домика была всего одна комната. Слева от входной двери располагалась русская печь и небольшой закуток, где был небольшой ящичек с кухонной утварью.
Справа было маленькое квадратное окошечко с видом на огород и перед ним небольшой обеденный стол. Напротив стола стояла железная кровать с панцирной сеткой и массивными подголовниками.
Над кроватью висело радио. Как сейчас помню, оно всегда было включено. Замолкало в двенадцать ночи и начинало говорить в шесть часов утра.
У окна, что выходило на улицу, стоял небольшой комод для вещей. Больше ничего из обстановки я не запомнила. Наверное, там было еще что-то, например: стулья, лавка, табурет. На чем-то же мы сидели, когда обедали.
А бабушка Наташа запомнилась мне такой: маленькая, худенькая старушка с серым сморщенным лицом. Она постоянно курила папиросы или самокрутку. Мне даже кажется, что бабушка никогда не выпускала их изо рта.
А еще она через слово употребляла матерные словечки. Она не умела обходиться без них. В той деревне, где жила бабушка, все называли ее Наташка-острый язык.
Но и ни одно веселье или праздник не обходился без Натальи. Она была очень веселой и хорошо пела. Ее острый юмор и задорный смех был всегда неизменным атрибутом любых деревенских посиделок.
Бабушка ничем не болела, во всяком случае, никто и никогда не слышал от нее жалоб на здоровье. Однажды у нее просто остановилось сердце, и она упала прямо на пороге своей избушки.
Кроме моей мамы бабушка воспитывала еще трех дочерей. Трое были ее родными детьми, а четвертая – приемная, родная дочь ее мужа, нашего деда.
Дед где-то сгинул в те далекие времена, когда моя мама с сестрами были еще совсем маленькими. Поэтому бабушке пришлось несладко. Работала она почтальоном на местной почте, заработок был небольшой, прокормить такую ораву было непросто. Приходилось отправлять детей «помиру» — это когда ребенок брал тряпичную сумку через плечо и шел побираться по домам – кто что подаст.
Сейчас я часто вспоминаю свою бабушку, потому что мой возраст приближается к тому, когда ее не стало. Я сравниваю себя с ней. В 60 лет женщина сейчас выглядит совсем по-другому, да и условия жизни у нас, конечно, в сотни раз лучше, чем было тогда – более полувека назад. Кстати, мое имя мне уже давно нравится, и я не представляю, чтобы меня звали Светлана, как я мечтала в детстве.
Ваш комментарий будет первым